Влащенко: События в стране мы сегодня обсуждаем с экс-губернатором Донецкой области, генералом армии Украины Александром Кихтенко.

Здравствуйте. Что послужило причиной решения президента перевести вас на другую работу?

Кихтенко: Да, действительно есть такой указ, но какая другая работа — я думаю, об этом я буду знать после встречи с президентом Украины. Я думаю, что если Верховный главнокомандующий в такой сложный период переводит генерала армии Украины, изучившего область и театр военных действий, у него есть на это какие-то особые планы. А у меня, все-таки, несогласие с политикой Кабмина в отношении Донецкой области. Я неоднократно заявлял, причем на СНБО, через несколько недель после моего назначения, о том, что касается социальных выплат пенсионерам и другим людям, проживающим на временно оккупированной территории Донбасса.

— За время вашей работы в чем поменялись ваши взгляды на то, что происходит на востоке страны?

— Предложение возглавить область для меня было довольно неожиданным. Но при этом я благодарен президенту, потому что я сумел изучить систему работы государственного управления, именно гражданского, и самое главное — я увидел тех людей, которые проживают в Донецкой области. До приезда туда у меня было немножко искривленное понятие о людях, которые живут на Донбассе. Сегодня я точно знаю, что там живут нормальные, работящие люди, и большинство из них хотят жить в составе Украины. Та маленькая часть населения, до 30%, которые бредили «Новороссией» или хотели в составе России жить, уже отрезвляется.

— А что мы тут не понимаем о них там?

— Когда пересекаешь границу Донецкой области, понимаешь, что там совсем другие реалии жизни на сегодняшний день. Там идет война, там каждый день гибнут люди. Люди живут в очень сложных, тяжелых условиях. И неизвестно, что будет завтра – неизвестно, откуда прилетит снаряд и куда он упадет.

— С вашей точки зрения, какой максимально хороший вариант развития событий для востока и Донбасса?

— Сегодня надо бороться за сердца и умы людей, которые проживают на Донбассе. Сегодня нужна совсем другая государственная политика на Донбассе. Если мы хотим, чтоб Донбасс остался в составе Украины – надо поменять отношение к людям, проживающим на временно оккупированной территории. Это не вина этих людей, что они оказались там. Их не смогло защитить государство. Государство должно отвечать за это. Оно должно бороться с террористами, сепаратистами, которые взяли в руки оружие и пытаются изменить государственный строй и Конституцию Украины. Но не бороться со своими людьми, которые по различного рода причинам не могли покинуть эту территорию. И даже те, кто бредил «Новороссией» — это тоже наши люди. Их тоже надо возвращать в правовое поле, их тоже надо возвращать в Украину.

— Жебривский в первые же дни после своего назначения призвал амнистировать тех, у кого на руках нет крови. Как вы относитесь к этой идее?

— Это будет сложно сделать. А как узнать — у кого есть кровь на руках, а у кого нет? Амнистия, конечно, нужна. Многие люди, истинные патриоты, которые хотели изменений в Украине, такие тоже есть там — воюющие против Украины. Я знаю этих офицеров, было совместное прохождение службы, и они искренне верили и хотели бороться за свободную Украину. Но таких людей там мало. В основном люди, которые там взяли оружие, это люди, которые не совсем отвечают тем критериям, которые они взвалили на себя, назвав себя самопровозглашенными республиками. Тем более, мы знаем, как там проходили выборы – их практически не было.

— В мировой практике это называется сепаратизмом.

— Да, их можно так назвать.

— Вас обвинили в том, что не были вовремя построены фортификационныесооружения. Почему не удалось это сделать вовремя?

— Оценка того, что там не делаются оборонительные сооружения, была сделана по докладам. Донецкая администрация докладывала реальное состояние дел, которое было. На сегодня Донецкая область не худшая. У нас 24 сооружения – это зона ответственности областной администрации. На сегодняшний день 1 и 2 линия выполнены работы на 95%. Я знаю, что есть области, у которых показатели намного хуже. Донецкая область ценой невероятных усилий сегодня эти сооружения строит. И откликнулись все руководители предприятий, в том числе и коммунальных предприятий – туда выдвинулись и тракторы, и краны, поехали работать и специалисты, и шахтеры, и т. д. Более 600 человек на сегодняшний день занимаются оборудованием этих опорных пунктов. Эти оборонительные сооружения будут сданы в срок, тем более что президент, приезжая в Мариуполь, не высказал никаких претензий по этому поводу. Мы работаем, мы в графике, но мы не можем сделать за 15 дней то, что должны сделать за 45 дней. Есть определенные строительные нормативы, и нам несвоевременно были переданы площадки для строительства.

— Что происходит с бизнесом на востоке? И как это можно было бы решить?

— Одна из приоритетных задач, которую мы перед собой ставили – это развитие малого и среднего бизнеса. К сожалению, вмешалась так называемая блокада, которая не дала эти планы наши осуществить. Донецкий регион давал 25% валютной выручки в казну государства. Сегодня это уже меньше 10%. Металлургический комплекс в Донецкой области завязан так тесно, что его разорвать невозможно. Невозможно разорвать коммунальные предприятия, невозможно остановить непрерывный процесс изготовления металла. Шахты, заводы должны работать те, кто перерегистрирован на территории Украины и платит налоги в казну Украины. Те предприятия, которые не перерегистрированы, вывозят свою продукцию через открытую границу – в Россию.

— По вашей информации, уже выяснили, кто организовывает контрабандные схемы?

— Не большая тайна, что на нулевых постах, на линии боевого соприкосновения, несут службу военнослужащие ВСУ. На контрольных пунктах въезда-выезда несут службу пограничники, МВД, СБУ, АТЦ, фискальная служба. Именно эти органы должны контролировать правильное перемещение товаров.

— Так что, именно сотрудники этих органов курируют контрабанду?

— Областная администрация не имеет никаких рычагов влияния на эти процессы. У нас нет специально подготовленных людей, нет оружия, нет спецсредств наблюдения, прослушивания и т. д. Все это есть у этих служб, и они должны этим заниматься. Я не хочу говорить, что буквально все там крышуют этот бизнес. Основная масса людей, которые там проходят службу — патриоты, которые пошли защищать свою родину. Но, к сожалению, есть и такие, которые пользуются этой «странной» войной, АТО — и с ними надо бороться. И их, кстати, задерживают. Задерживают полковников СБУ и МВД, и я надеюсь, что они будут привлечены к уголовной ответственности.

— Достаточно ли организована работа шахт на освобожденных территориях и куда уголь идет оттуда?

— На территории Донецкой области 97 шахт. Большая часть шахт — на временно оккупированной территории, и, к сожалению, большая часть шахт — остановлены, затоплены. Очень многие уже восстановлению не подлежат, потому что очень дорого и нерентабельно. Те шахты, которые работают, сегодня нужны, в том числе уголь группы «А» — антрацит, который нужен Украине для ТЭЦ. Есть давняя проблема копанок. С ней надо бороться, потому что это именно та коррупционная составляющая, которая сегодня очень вредит.  

— Но все-таки, что делать с контрабандой?

— Я уже говорил, что у нас проблема сегодня в стране – это три «п»: пиар, популизм и показуха. Говорить сегодня, что незаконно перемещается уголь через территорию Донецкой области – не совсем правильно. Еще в декабре прошлого года я провел совещание с силовиками, чтобы определить правила перемещения через линию соприкосновения товаров. На совещания мы приглашали и центральную фискальную службу, чтобы определить этот порядок: регистрация на территории Украины, уплата налогов, разрешение, накладные -провозите. Это — правила. Если просто все закрыть — это невозможно. Будут обходить справа, слева, все равно будут находить пути пересечения. Если мы сегодня запретим перемещение антрацита с той территории, то мы должны понимать, что у нас остановятся ТЭЦы. Тогда или нам придется покупать уголь у страны-агрессора, у России, или везти из ЮАР, или брать с нашей, временно оккупированной территории, где работают наши же шахтеры, наши граждане. Этот процесс остановить нельзя, поэтому все движется. По разным путям – и законным, и, к сожалению, незаконным.  

— Продолжается ли поставка электроэнергии на оккупированные территории?

— Конечно. У нас единая система энергообеспечения. Разорвать ее просто невозможно. Так же, как поставляется вода. Если остановить, перекрыть воду для Донецка, что будет абсолютно неправильно, негуманно, противоестественно, — технически это возможно, то тогда мы западную часть Донецкой области оставим без воды, и в том числе Мариуполь. Коммунальные службы там переплетены таким образом, что сумели перекрыть только газ. Но стали поставлять газ с территории России и выставлять счет Украине за этот поставленный газ.  

— Вы были восемь месяцев в Донецкой области. Как складывались ваши отношения с олигархами? Эти люди могут быть сегодня полезны для возрождения Донбасса?

— С Ахметовым я не встречался, не разговаривал. Я общался, работал с его менеджерами, с его генеральными директорами, у которых заводы находятся на территории Донецкой области. Я, например, принимал участие в запуске 9-го блока Кураховской ТЭЦ. Она тоже принадлежит ДТЭК Ахметова. И я не вижу в этом ничего плохого. Если люди работают, если дают рабочие места – это нормально. Для главы областной администрации главное, чтоб люди были обеспечены работой, были социально защищены. Тогда не будет проблем для региона. С Тарутой, которого тоже можно причислить к олигархам, я общался, потому что принимал у него должность. И мы общаемся до сих пор. Сегодня они есть, и от этого никуда не денешься, поэтому государство должно с ними строить правильные, нормальные отношения – чтоб это было полезно для людей.

— Как часто народные депутаты приезжают на восток и кто реально из них там помогал? Как бы люди проголосовали на востоке, за кого, если бы завтра были выборы?

— Не так часто и не так много депутатов ВР посещают сегодня Донецк с целью что-то сделать для Донецкой области. Попиариться, порешать какие-то свои вопросы – да. Например, пролоббировать назначение каких-то своих людей на определенны должности. И самое печальное, что когда я им в этом отказывал, потому что люди, которых они предлагали, не соответствовали должностям, затаивались обиды, и эти обиды прорвались после того, как завели разговор о моей отставке. В том числе молодые политики, например Егор Фирсов, рассказывали, что они пытались мне в чем-то помочь, а помощь — поставить 2-3 человек на должности. Кстати, двоих человек по предложению областного «Удара» я назначил на должности. Один из них работает очень хорошо, а второй – так себе. Депутаты должны думать о людях всегда, а не только тогда, когда наступают выборы. Те рейтинги, которые есть сегодня на Донбассе, с такой политикой государственной они будут только понижаться. Не будут сегодня голосовать люди Донбасса за людей, которые им делают блокаду, создают очень непонятные пропускные системы и практически не дают правильно, нормально жить.

— Говорили, что ваши замы, Клименко и некоторые другие, имеют бизнес-связи с сепаратистами. Как вы к этому относитесь?

— Я поехал в Донецк принимать должность, и со мной прибыли четыре человека, в том числе и Александр Клименко. Он проходил спецпроверку в АП, Кабмине – и был назначен. Если бы там были вопросы и проблемы, то назначение просто бы не состоялось. У меня принцип – работать с теми людьми, которые есть на месте. Одно из самых моих больших достижений на этой должности – то, что Донецкая областная администрация начала работать эффективно, несмотря на то, что она находится в четырех городах.  

— Кто должен модерировать раздачу людям оружия? Как формировались батальоны, вокруг которых сейчас разгорелись скандалы? Как сегодня ситуацию с ними завести в правовое поле?

— Одним из первых моих шагов было наведение порядка в плане использования этих подразделений на территории Донецкой области. Я неоднократно собирал руководящий состав и АТО, и АТЦ и собирал командиров добровольческих — и наводили порядок. Это очень многим не нравилось. Мы возбуждали уголовные дела против бойцов. Но, к сожалению, эти дела не были доведены до суда, потому что не сработали силовики. Те люди, которые принимали решение о формировании этих добровольческих батальонов, а фактически батальонов специальной милиции – а это министр МВД — он их формировал, он и должен отвечать за состояние их дисциплины и за качество выполнения ими задач. Это закон «О милиции».

— Встречались ли вы с людьми, которые считаются руководителями сепаратистов? Насколько они самостоятельные личности?

— Нет, не встречался. Были бы такие задачи – встречался бы. Это абсолютно несамостоятельные игроки. В марте 2013 года Россия создала силы специальных операций. Вот эти силы специальных операций сегодня и апробируются и воюют на территории Украины. Это те силы, которые ведут и партизанскую борьбу, и готовят людей для выполнения задач, и ведут информационную, психологическую войну. У нас, кроме разговоров о создании таких сил, дальше дело не идет. А это надо делать немедленно.

— У вас есть какие-то претензии к правительству, которое вам не помогало или что-то не сделало?

— Я не инициатор войны с Кабмином. Я наоборот предлагал работать вместе, на победу. Не надо бороться сегодня с целой областью и с главой областной администрации — надо помогать, а бороться надо с врагом, который ведет войну против Украины. И плоды уже есть. Если раньше не было министров на территории Донецкой области, то уже перед моей отставкой они появились. Мы даже провели совместное совещание. Приезжали министры инфраструктуры, здравоохранения, замминистры финансов и соцполитики. Они услышали очень много, и я надеюсь, что они это донесут до премьер-министра.

— По-прежнему ли вы считаете себя человеком президента?

— Это дело президента. Мне президент предложил пойти практически на войну, и я считаю, что я выполнил свой долг полностью. Мне абсолютно не стыдно ни за одно свое действие на Донбассе.

— Является ли коррупционная система на востоке замкнутой с центральной украинской властью?

— Тяжело сказать «нет». Скорее всего – да. Есть какие-то связи, и их надо однозначно рушить, чтобы побороть коррупцию.

— Правда ли, что ваши замы ездили на выходные в Донецк, по домам, жить?

— Замы не ездили, а работники администрации ездили, и ничего страшного в этом нет, потому что там семьи, жилье. Как я могу не пустить свою сотрудницу, если там у нее 83-летняя мать и ей надо отвезти лекарства и продукты?

— Работает ли агентство по восстановлению Донбасса? Есть ли там руководитель?

— Его нет. Его не создали до сих пор.

— Сколько процентов экономики на освобожденной территории живет в тени?

— По моим наблюдениям, не менее 30%.

— Были ли тайные пункты в минских договоренностях?

— Я не принимал участия в этих переговорах.

— Давили ли на вас, чтобы тендер на возведение сооружений был отдан именно Александру Таруте?

— На меня никто не давил. Не было другого выбора. Единственное предприятие, которое имеет заводы и делает железобетонные конструкции – это именно предприятие Таруты.

— Можно ли было удержать целиком Луганскую и Донецкую область?

— Однозначно можно было. И я думаю, что время покажет, кто виновен в том, что сегодня идет такая кровопролитная война на Донбассе. Особенно на начальном этапе, если бы правильно сработали силовые структуры, если бы правильно была организована и проведена специальная операция, а не боевые действия с применением авиации и артиллерии, то сегодня таких тяжелых последствий не было бы.  

— Три вещи, которые вам удалось сделать за время работы в Донецкой области, за 8 месяцев?

— Была организована четкая работа областной администрации, которая покинула ту территорию и была размещена в Краматорске, Мариуполе и т. д. Мы обеспечили нормальный контакт между армией и гражданским населением – я все сделал для того, чтоб это было. А не сделал я то, что, пообещав людям вернуть Донецк и зайти туда с администрацией, я это не выполнил. Но я думаю, что эту задачу мы все равно выполним.

— Спасибо большое, Александр Тимофеевич.

Related Images: